Дом №1 по Невскому проспекту (№4 по Адмиралтейскому проспекту) занимает крайне выгодное положение: самое начало главной улицы Петербурга, вид на Дворцовую площадь.
После основания на берегу Невы Адмиралтейства рядом с ним возникла Морская слобода. Её от верфи-крепости отделял Адмиралтейский луг. В 1725 году эту местность нарисовал Х. Марселиус.
Сопоставить нарисованное художником с конкретными участками города можно только примерно. Но, судя по всему, застройка Морской слободы от Мойки доходила не дальше Малой Морской улицы. Интересующее нас место пустовало. Морская слобода сгорела в 1736 году, освободив пространство для более упорядоченной застройки.
На одной из гравюр Махаева (в данном случае - её раскрашенной копии) хорошо видно, что к 1753 году, когда она была создана, Невский проспект от Мойки до Адмиралтейства ещё не был застроен.
Дом Г. Г. Гейденрейха. Трактир "Лондон"
При Екатерине II в 1760-х годах был создан проект застройки кварталов в южной части луга. Один из кварталов включил этот участок. Застройка квартала началась в 1770-х годах. В краеведческой литературе можно встретить утверждение, что угловой участок был застроен в конце 70-х годов XVIII века. Однако, в газете "Санкт-Петербургские Ведомости" летом 1781 года опубликовано объявление саксонского прапорщика Георга Гейденрейха. Он уведомил:
"почтенную публику, что он с первого числа майя сего 1781 года перевёл сей трактир в собственной его дом, состоящий по Невской перспективе насупротив Адмиралтейства под №97, построенной по образцу иностранных гостинец, где все приезжие сюда найти могут для себя, так и для свиты своей всевозможные выгоды, коих они в партикулярных домах получить не могут" [Цит. по: 3, с. 348].
Гейденрейх построил здесь дом и разместил в нём гостиницу "Город Лондон". Мне представляется нелогичным, чтобы предприимчивый саксонец перевёл отель в свой новый дом лишь спустя несколько лет после его постройки. До этого отель находился в доме №16 по Невскому проспекту, где Гейденрейх арендовал помещения. Дела шли хорошо. Гостиница пользовалась популярностью. Так в 1780 году у Гейденрейха останавливался эрцгерцог Австрии и император Священной Римской империи Иосиф II. Абы где императоры не останавливаются. Получаемые со столь популярного отеля доходы позволили Гейденрейху построить свой собственный дом в центре столицы.
Одним из арендаторов дома №1 был "Английский магазин" шотландца Джона Пикерсгиля. Этот 19-летний юноша открыл здесь своё торговое дело в 1784 году, несколько позже переместивший его в дом №16 по Невскому проспекту.
Гостиница и трактир "Лондон" в первой половине 1790-х годов были выкуплены страсбургским купцом 1-й гильдии Филиппом-Якобом Демутом, владельцем знаменитого "Демутова трактира" на Мойке (дом №40). Таким образом, два успешных отеля оказались в руках одного предпринимателя. После его смерти в конце 1802 года недвижимость Демута перешла по наследству дочери Елизавете Филипповне. Она в 1811 году вышла замуж за Франца Ивановича Тирана, владела домом №1 наравне с ним.
Особую популярность гостиница и трактир "Лондон" снискали среди посетителей Вольного Экономического общества, размещавшегося в соседнем доме №2. Совсем недалеко, на Дворцовой площади, работал Немецкий театр, посетители и актёры которого также останавливались у Демута.
Судя по всему, "Лондон" и "Демут" на рубеже XVIII-XIX веков были чуть ли не единственными популярными отелями в Санкт-Петербурге. Вигель вспоминал, что в 1802 году "мы останавливались в «Лондоне», в одном из двух только известных тогда трактиров и заезжих домов, из коих другой, Демутов, принадлежащий к малому числу древностей столетнего Петербурга, один ещё не тронут с места и не перестроен" [Цит. по 13: с. 49].
Ещё больший комфорт своим клиентам "Лондон" смог предложить после сноса валов вокруг Адмиралтейства в 1805 году, на месте которых возник чрезвычайно популярный у петербуржцев Адмиралтейский бульвар.
Павел Лукьянович Яковлев в книге "Чувствительное путешествие по Невскому проспекту" посвятил трактиру отдельную главу "1818 - май. Трактир "Лондон". Комната №7":
"Я прошёл было мимо трактира "Лондон". Можно ли путешественнику не зайти в то место, куда собирается ежедневно множество людей всякого звания, куда беспрестанно прибывают приезжие со всех концов России и Вселенной? Я пошёл назад и вхожу в "Лондон". Чтоб совершенно преобразить себя в путешественника, нанимаю нумер, на одном стуле кладу палку, на другом - шляпу; бросаю на стол свои бумаги и карандаш и сажусь под окном... Словом, забываю, что я всё в том же городе, в котором прожил пятьдесят лет. Я забываюсь - иначе и нельзя. Прелестно! Я приехал из Малороссии!
Итак, сижу у окна и смотрю на Адмиралтейство, на бульвар, на экипажи, на пешеходцев. Какой шум! Какая деятельность!... До обеда я ходил в нижние комнаты дома: они заняты трактиром; там с утра до поздней ночи угощают приходящих. Комнаты очень хорошо отделаны. Жаль, что не могу сказать того, что в этих прекрасных комнатах хорошо обедают и можно найти доброе вино... Со всем тем - я отобедал. Со мною в одной комнате сидели за тремя другими столами: приезжий из Орла - тульский дворянин, проживающий здесь имение по тяжебному делу, с ним обедал какой-то делец, на третьем столике - немец. Нам служил один человек...
Сейчас выгнал я от себя целую толпу спекулаторов. Лишь только я возвратился в свою комнату, является ко мне француз напудренный, в очках и с узлом в руке. Кланяется, развязывает узел и между тем исковерканным русским языком объявляет мне, что пришёл чистить мне зубы, что у него чудесный порошок, прелестные щёточки и зубы всякого рода: перламутровые, серебряные и проч. и проч. В удивлении, в безмолвии рассматриваю я его фигуру. Он походит ко мне, просит садиться, я сажусь, а он просит меня открыть рот и опять уверяет, что никто лучше его не умеет чистить зубы. Я встаю и весьма учтиво прошу его оставить меня в покое; он начал опять было говорить о щётках и порошках, но я ему указал на двери. Он ушёл, но вслед за ним является итальянец с духами, помадою и проч. За итальянцем - портной с готовым платьем; за портным - извозчик с предложением карет и дрожек; за извозчиком является фокусник-жид; через пять минут - бедные с аттестатами, подписками и комплиментами.
Я воображаю, как эти народы пользуются и забавляются приезжими, и как дорого заплатил бы какой-нибудь провинциал за такие посещения..." [Цит. по: 13, с. 29-31]
Следующими владельцами трактира и гостиницы "Лондон" в начале 1820-х годов стали немецкие купцы Вебер и Мейер. Елизавета Филипповна Демут продала отель немцам, себе оставив "Демутов трактир" на Мойке.
Одно из объявлений в газете "Санкт-Петербургские ведомости" за 1823 год:
"г.г. путешественники извещаются сим, что трактир Лондон, имея прекраснейшее местоположение, в среди столицы, против бульвара и поблизости Императорского Зимнего Дворца ныне вновь по примеру иностранных гостиниц отделан. В нем можно иметь меблированные по новейшему вкусу комнаты за умеренные цены" [Цит. по: 5, с. 41].
В 1824 году в гостинице останавливался Адам Мицкевич. Тогда же ресторацией в "Лондоне" занимался некто по фамилии Дебиль, о чём упоминает Булгарин в очерке "Прогулка по тротуару Невского проспекта" [3, с. 82]. Он пишет об этом заведении: "...где прекрасный французский лёгкий и вкусный стол припомнит Вам парижскую Вашу жизнь" [там же]. Всё смешалось в доме №1 (в те годы это был дом №2 по Невскому проспекту). В петербургском трактире "Лондон" дают изысканную французскую кухню. При этом неподалёку существовал другой "Лондон" - трактир русской кухни. Георг Гейденрейх, переводя свой отель из дома №16 в дом №1, оставил тому же Дебилю прежнее место и право сохранить старое название ресторана.
Одним из постояльцев "Лондона" был Александр Иванович Герцен. Это был его первый визит в столицу. 27-летний Герцен приехал в Петербург вскоре после пятилетней ссылки с целью договориться о своей будущей службе, на чём настоял его отец Иван Алексеевич Яковлев. Оставив во Владимире свою семью, Александр прибыл в столицу вечером 14 декабря 1839 года, 15 числа поселился в доме №1 по Невскому проспекту. Герцен снял здесь двухкомнатный номер за 40 рублей в неделю. "...Шпиц Адмиралтейства перед самым окном моим" - сообщал он [9, с. 8].
Среди тех, кто помог Герцену получить работу был В. А. Жуковский, которого Александр навещал 20 декабря. На следующий день после этой встречи он написал прошение об определении на службу в министерство внутренних дел. С рекомендательными письмами Герцен был у Ольги Александровны Жеребцовой - важной и богатой петербургской барыни, подруги молодости своего отца. Узнав, что Герцен остановился в "Лондоне" она заметила: "На что же это по трактирам-то, дорого стоит, да и так нехорошо женатому человеку..." [9, с. 30]
Герцен пробыл в Петербурге не три недели, как рассчитывал, а десять дней. Утром 24 декабря он выехал из столицы, через три дня уже был в Москве, а новый 1840 год встретил во Владимире вместе с женой и сыном.
Отель "Лондон" прекратил своё существование, вероятно, до середины 1870-х годов. Во всяком случае, справочник "Петербург весь на ладони" Владимира Михневича, изданный в 1874 году, в перечне петербургских гостиниц адрес Невский пр. 1 и название "Лондон" уже не упоминает.
Дом и книжный магазин В. Греффа. Типография Плюшара. Магазин Дациаро
История дома №1 на протяжении XIX и ХХ веков тесно связана с издательской и книготорговой деятельностью. Началось всё в 1807 году, когда здесь, на углу Невского и Адмиралтейской площади открыл свой книжный магазин купец Вильгельм (Гийом) Грефф. В сентябре того же года в "Санкт-Петербургских ведомостях" он дал объявление:
"Нежеподписавшийся уведомляет любителей, что у него в продаже имеются французские и немецкие литературные новинки, ассортимент французских, немецких, латинских, греческих, итальянских и английских книг, географические карты и эстампы по самым скромным ценам" [Цит. по: 12, с. 84].
В книжном магазине Греффа имелись книги XVIII века, но в большей части - новые издания на французском, латинском, немецком, английском, греческом языках. Их привозили из Берлина, Брюсселя, Вены, Лейпцига, Лондона, Парижа. В основном Грефф продавал литературу для серьёзного, научно-популярного чтения на тему техники, военного дела, медицины, географии, истории. Покупателям предлагались издания по воспитанию, учебные пособия и словари. Имелись книги для детей.
Книготорговец Грефф в 1825 году оказался ответчиком в деле о распространении незаконной энциклопедии "Conversations-Lexicon". Она была запрещена в России, так как в ней имелись сведения о смерти Петра III и Павла I, недопустимые отзывы о других российских монархах. В ходе расследования выяснилось, что в его магазине имелся "тайный кабинет для чтения, где собираются люди читать все самые ужасные из запрещаемых книг, которые нельзя пустить в продажу" [Цит. по: 12, с. 85]. Следователи выяснили, что Грефф продавал незаконную литературу на основании цензурных разрешений. Поэтому цензоры были заключены в Петропавловскую крепость, а для книготорговца дело не имело последствий.
Нельзя сказать, что Грефф после этого прекратил распространять запрещённые книги. В ряде случаев их на вполне официальных основаниях могли получить высокопоставленные лица "известные правительству". Так в магазине Греффа начальник Главного морского штаба А. С. Меншиков приобрёл запрещённую книгу Г. Бругама "Precis historique du portage de la Pologne", в которой "почти на каждой странице встречались оскорбительные выражения для правительства России и царствующих особ" [Там же].
На вывеске своего магазина Грефф с 1820-х годов мог сообщать о причастности к Публичной библиотеке. Он являлся комиссионером, "способным исправлять поручения библиотеки, относящиеся для покупки для неё здесь и выписки из чужих краёв иностранных книг" [Цит. по: 12, с. 86].
В середине 1820-х годов часть первого этажа заняли магазин и типография книгоиздателя и книготорговца Александра Ивановича Плюшара, которые он перевёл сюда из дома №15 по Невскому проспекту. После его смерти магазин с типографией достались вдове, а потом сыну Адольфу Александровичу. Последний принял руководство делом в двадцать с небольшим лет, сумел вывести предприятие в число лучших и самых посещаемых в Петербурге.
Типография Плюшара считалась лучшей в России, при ней были литография и словолитня. В 1820-х годах это была самая крупная частная словолитня Петербурга. Большое разнообразие декоративных шрифтов обеспечивало предприятие заказами. На петербургской мануфактурной выставке 1832 года оно получило серебряную медаль [10, с. 95, 96].
У Плюшара можно было купить самые новые издания из Парижа, Лондона, Берлина, Вены. Раритеты XVII и XVIII веков, и даже инкунабулы. А что касается отечественных изданий, то здесь продавалось всё вышедшее в печать. Огромным спросом пользовались книги для детей из выпущенной Плюшаром серии "Библиотека для маленьких читателей, содержащая в себе повести, рассказы и театр". Хорошо продавались серии книг "Библиотека путешествий", "Тысяча анекдотов, острот, каламбуров, шуток, глупостей и пр." и другие.
В конце октября 1831 года здесь были изданы "Повести покойного Ивана Петровича Белкина" А. С. Пушкина. В 1832 году из типографии вышло первое издание "Русских сказок" В. И. Даля, в 1835 году появились первые издания "Арабесок" Гоголя. В 1836 году - "Ревизор" Гоголя. Тогда же Александр Сергеевич Пушкин договорился с Плюшаром об издании большого сборника своих стихотворений, получил беспроцентный аванс в размере 1 500 рублей. Однако, в связи с гибелью поэта, проект не осуществился, Императорская опека вернула издателю деньги.
Плюшар печатал не только книги. Здесь издавались газета "Северная Пчела" Н. И. Греча и журнал "Библиотека для чтения" О. Сенковского.
В типографии Плюшара увидели свет "Панорама Санкт-Петербурга" А. П. Башуцкого, первый в России энциклопедический словарь "Энциклопедический лексикон". Работа над словарём оказалась неудачной. Статьи для "Лексикона" поступали нерегулярно, в то же время гонорары авторам были очень высоки. Подписка на издание постепенно сокращалась, платить авторам статей оказалось нечем. Плюшар разорился, в 1841 году закрыв выпуск словаря, успев произвести только 17 из запланированных 40 томов.
Если поначалу Грефф только снимал здесь помещения, то затем он уже был владельцем здания. По мнению С. С. Шульца-младшего к середине 1830-х годов купец Грефф стал единоличным хозяином дома [3, с. 353]. Авторы книги "Невский проспект. Архитектурный путеводитель" пишут, что почётный гражданин Ш. Е. Грефф оформил его в собственность в 1840-х годах [1, с. 10].
Правоту С. С. Шульца доказывает документ, который хранится в ЦГИА [Фонд 513, Оп. 102, Д. 204, л. 2]. Купец "Вильям Грефф" (так в документе) заказал незначительную, но заметную переделку главного фасада здания. С момента постройки оно в угловой части имело ступенчатный аттик, круглые окна четвёртого этажа под ним, филёнки под окнами четвёртого этажа. Их можно видеть как на "Панораме Невского проспекта" Садовникова, созданной в первой половине 1830-х годов, так и на одном из рисунков руки О. Монферрана 1832 года. Всё это напоминало о стиле рококо.
Грефф же, по всей видимости, был поборником классицизма и круглые окна с другими "украшательствами" были ему не по душе. Поэтому для него в 1836(!) году был утверждён план переделки здания. На документе есть подпись: "архитектор Риглер".
В 1840 году дом №1 и книжный магазин перешёл наследникам Греффа. Вероятно, "почётный гражданин Ш. Е. Грефф" - это и есть тот самый наследник. На архивных документах, датированных 1857 годом, владельцем здания указывается "купчиха Грефф". В 1863 году - Г. Грефф [ЦГИА, Фонд 513, Оп. 102, Д. 204, л. 11, 13].
В 1850 году новый владелец книготоргового бизнеса Эрнест Васильевич Гетц сообщал в "Journal de Saint-Petersbourg":
"В продаже у Гетца и Кº, книгопродавцев (прежде – В. Грефф), на углу Невского проспекта и Адмиралтейской площади, в доме Греффа, имеется большая подборка романов, повестей, мемуаров и т. д. самых известных французских, английских и немецких авторов по крайне низким ценам. Каждый том большого формата из Брюсселя – по 40 к. серебром (3 тома – за 1 р. серебром), небольшого формата – по 15 к. серебром (8 томов – за 1 р. серебром); издания Бодри, английские романы, мемуары и т. д. – по 60 и 70 к. серебром" [Цит. по: 12, с. 87].
С домом №1 связана история одного из самых известных магазинов старого Петербурга. Речь о художественном магазине "Дациаро". Разные краеведы по разному датируют время его здесь появления. С. С. Шульц пишет, что в 1838 году в квартире №9 поселилась итальянская подданная Стелла Юдита Дациаро. Она то и открыла здесь магазин гравюр, картин и эстампов [3]. А. Ю. Гусаров утверждает, что магазин открыл в 1849 году Джузеппе Дациаро, отец вышеупомянутой Стеллы [11]. После открытия торгового заведения на Невском проспекте он переехал сюда со своей семьей: дочерью Стеллой, сыновьями Иосифом и Александром. В 1854 году пространство вокруг окон магазина Дациаро украсили деревянными накладками по проекту архитектора И. И. Шарлеманя. Это заведение работала в доме №1/4 вплоть до перестройки здания в 1910-х годах.
В 1840-1850-х годах Дациаро издавал альбомы литографий с видами Санкт-Петербурга и Москвы, которые можно было приобрести в этом магазине. Витрины "Дациаро" всегда привлекали внимание прохожих. Владимир Набоков в романе "Дар" поместил биографию Чернышевского, в которой упоминается это место:
"На Невском проспекте в витринах Юнкера и Дациаро были выставлены поэтические картинки. Хорошенько их изучив, он возвращался домой и записывал свои наблюдения... На коленях, в пещере, перед черепом и крестом, молилась Мария Магдалина, и лицо её в луче лампады было мило, конечно, но насколько лучше полуосвещённое лицо Надежды Егоровны!
Отсюда важный вывод: жизнь милее (а значит лучше) живописи... Смело можно сказать, что в те минуты, когда он льнул к витрине, полностью создалась его нехитрая магистерская диссертация «Эстетические отношения Искусства к Действительности»..." [Цит. по: 6, с. 444, 445].
Толпа зевак у витрин магазина "Дациаро" - отличное место для тайных встреч. Фёдор Михайлович Достоевский в 1880 году обсуждал это со своим знакомым:
"- Представьте себе, что мы с вами стоим у окон магазина Дациаро и смотрим картины. Около нас стоит человек, который притворяется, что смотрит. Он чего-то ждёт и всё оглядывается. Вдруг поспешно подходит к нему другой человек и говорит: "Сейчас Зимний дворец будет взорван. Я завёл машину". Мы это слышим... Как бы мы с вами поступили? Пошли бы в Зимний дворец предупредить о взрыве или обратились ли к полиции, к городовому, чтобы он арестовал этих людей? Вы пошли бы?
- Нет, не пошёл бы...
- И я бы не пошёл. Почему? Ведь это ужас. Это - преступление. Мы, может быть, могли бы предупредить... Я перебрал все причины, которые заставили бы меня это сделать, - причины основательные, солидные, и затем обдумал причины, которые мне не позволяли бы это сделать. Эти причины - прямо ничтожные. Просто - боязнь прослыть доносчиком... Мне бы либералы не простили. Они измучили бы меня, довели бы до отчаяния. Разве это нормально? У нас всё ненормально, оттого всё это происходит..." [Цит. по: 6, с. 445, 446].
Одним из "якорных" арендаторов в доме №1 в 1860-1890-х годах была мастерская А.-Т. Лизере по производству модной мебели, продаваемой тут же. Магазином управлял его брат купец Генрих Лизере. Судя по справочнику "Петербург весь на ладони" в 1874 году на фабрике Лизере было 4 токарных станка, 75 верстаков и до 150 рабочих [7, с. 504].
Время открытия мебельного магазина "Лизере" в доме наследников Греффа - не позже 1861 года, так как их вывеска видна на сделанной тогда фотографии. Вместе с тем, как следует из договора с Обществом Санкт-Петербургских водопроводов, никаких фабрик, по крайней мере до 1864 года, тут не было. Возможно, сначала здесь был открыт магазин, а потом уже организовано производство.
На фотографии, датированной 1861 годом, видно, что дом №1 ещё не надстроен. А вот 20 ноября 1863 года был утверждён проект мансардного помещения для "фотографического салона" [ЦГИА, Фонд 513, Оп. 102, Д. 204, л. 13]. Фотосалонам той эпохи было нужно много света, поэтому помещения для них обычно оборудовались на крышах доходных домов. Для прохода в фотосалон на крыше дома Греффа была сделана специальная деревянная лестница.
В 1864 году наследники Греффа заключили договор с Обществом Санкт-Петербургских водопроводов о проведении в свой дом на Невском водоснабжения. В документе указывается наличие восьми стойл, 11 ватерклозетов, одной прачечная. Ванн, трактиров, фабрик и бань нет. Спустя два года в очередном договоре написано, что в доме "всего жилых помещений 730 кв сажен, из коих водой по медным трубам снабжается 582,3 кв сажен. В помещения 47,7 кв. сажен носится вода со двора". Домовладельцы платят по 151 рубль в год, так как имеют не менее трёх акций общества. Без них платили бы 185 рублей (на 25% больше). За поливку 180 кв. сажен мостовой перед домом платится по 18 рублей за лето [ЦГИА, Фонд 573, Оп. 1, Д. 371, л. 1-10].
Буквально один год этим зданием владел купец 1-й гильдии Карл-Вильгельм Эш. В декабре 1878 года договор с Обществом Санкт-Петербургских водопроводов перезаключается ещё наследниками Греффа. А в январе 1880 года дом переходит братьям Глуховским, продавцом указан как раз Карл-Вильгельм Эш.
Доходный дом А. И. Глуховского
Итак, в 1880 году дом приобрёли братья генерал Александр Иванович Глуховской и камергер, гофмейстер высочайшего двора Павел Иванович Глуховской. Недвижимость тогда им обошлась в 385 000 рублей. Покупали они дом у купца 1-й гильдии Карла-Вильгельма Эша. Тот до того неоднократно перезакладывал собственность, в конце концов был вынужден продать её. [ЦГИА, Ф. 515, Оп. 1, Д. 4662]
Занятно, что ещё 9 января 1880 года Карл-Вильгельм Эш рефинансирует свой кредит, получив дополнительно 75 000 рублей. А уже на следующий день 10 января в Городское Кредитное общество обращается нотариус Карнеев, выясняя какое обременение висит на объекте недвижимости в связи с поступившей к нему для заверения купчей крепостью.
Очень странно выглядит ситуация, когда один объект недвижимости заложен сразу в двух организациях. В Санкт-Петербургском Городском Кредитном Обществе и Санкт-Петербургско-Тульском Поземельном банке. Но судя по документам — так и было. Вероятно, Глуховские попросили Эша объединить два кредита в один. Это подтверждает тот факт, что из 75 000 рублей большая часть пошла на погашение долга в Санкт-Петербургско-Тульском Поземельном банке.
Так братьям Глуховским достался не только дом в центре столицы, но и солидный долг Эша. Здание было заложено за 200 000 рублей.
По их заказу к 1882 году инженером Сульменевым были надстроены два дворовых флигеля - с двух до шести этажей. Организовав новые полезные площади, братья увеличили возможную прибыль от доходного дома. Сразу после окончания работ они попросили Кредитное Общество заново оценить имущество и увеличить сумму залога. Братьям было выдано 50 700 рублей, увеличившийся кредит пересчитан заново на новый срок. Сами они жили здесь же, в квартирах №19 и 21, занимая в общей сложности 16 комнат. В 1882 году они получили с дома на Невском 33 460 рублей, позже доходы только росли.
Александр Иванович Глуховской служил при начальнике Главного штаба. Состоял членом Военно-учётного комитета, затем членом комитета Главного штаба. Был гласным городской думы. Возглавлял множество разных комитетов, в том числе по постройке Троицкого моста.
Павел Иванович был советником министра финансов, был опытным организатором выставочных мероприятий. Именно Павел Иванович Глуховской был комиссаром русского отдела на международной промышленной выставке в Чикаго в 1893 году. Кстати, этим обстоятельством явно воспользовались мебельщики Лизере, которые также поставляли свою продукцию на выставку в США.
Братья Глуховские владели также и другими доходными домами в Петербурге. Александру Ивановичу принадлежала дача - особняк на набережной Малой Невки (наб. Адмирала Лазарева, д. 10), ныне известный как особняк Глуховского.
В начале XX века часть помещений дома №1/4 занимали правления акционерных обществ: Невьянских горнопромышленных и Кыштымских горных заводов, "Артур Коппель". Последняя из этих организаций занималась строительством железных дорог и инженерных металлических конструкций. В 1900-х годах "Артур Коппель" сооружало купол библиотеки в соседнем здании Главного Штаба.
В 1880-х годах здесь работал Частный французский коммерческий банк [4, с. 320].
Другим арендатором в доме №1 по Невскому проспекту 1900-х годах был магазин по продаже обмундирования для офицеров М. И. Чичинадзе (затем К. Чичинадзе). Вход в него располагался в угловой части здания под красивым металлическим зонтиком. Со стороны Невского проспекта был вход в магазин парфюмерии и белья "Robert".
С 1889 года надстройку на крыше арендовал фотографический салон Лидии Дмитриевны Гроссман [11]. Она перевела сюда свой бизнес из дома Голландской церкви, получив фотосалон по наследству от супруга. С января 1892 года фотосалон в доме №1 принадлежал уже Герману Иосифовичу Бюргеру.
С. С. Шульц пишет, что после смерти генерала Глуховского его вдова решила продать дом. Это вымышленный краеведом персонаж, так как судя по военным справочникам Глуховской всю жизнь был холост. Известно, что продажа произошла в 1909 году. Спустя два года Александр Иванович в возрасте 72 лет был произведён в генерала от инфантерии с увольнением со службы с мундиром и пенсией, умер в январе 1912 года. Так что в 1909 году никакой вдовы быть не могло. В книге выпущенной в 1914 году к 50-летию Санкт-Петербургского частного коммерческого банка, написано, что в 1909 году дом был приобретён у администрации, учреждённой над делами генерала А. И. Глуховского [8, с. 31].
В книге "Невский проспект. Архитектурный путеводитель" написано, что банк купил здание на Невском проспекте уже в 1887 году [1, с. 10]. На самом же деле в 1887 году финансовая организация только расширяла свой офис в доме №18 по Английской набережной, где работала с 1872 года.
Архивные документы достаточно подробно описывают итоги деятельности администрации по делам генерала Глуховского. Из них становится ясно, что Александр Иванович к 1907 году окончательно разорился, не смог обслуживать набранные ранее кредиты. В 1903 году скончался Павел Иванович Глуховской, который явно был более осторожным и способным вести финансовые дела. Не зря он был советником министра финансов. Характерная деталь - на договорах с Санкт-Петербургским обществом водопроводов о снабжении дома №1 водой, везде стоит подпись Павла, и только кое-где Александра. Хозяйство вёл Павел. Александр же, оставшись без брата, купил мукомольную мельницу в Варшаве, огромные территории в Новгородской губернии для добычи леса, там же - лесопильный завод. Но всё это приносило доход не сравнимый, с взятыми на запуск бизнеса кредитами.
В сентябре 1907 года Александр Иванович уезжает из Петербурга за границу, после чего банки заявляют о невозможности взыскать с генерала задолженность. Тогда то и организуется администрация по делам Глуховского, которая за год работы продаёт всё его имущество.
Санкт-Петербургский частный коммерческий банк
Следующим владельцем дома №1 по Невскому проспекту стал Санкт-Петербургский частный коммерческий банк - первый российский акционерный частный банк, открытый ещё в 1864 году. Он известен также и тем, что первый в России ввёл в употребление банковские чеки.
С 1904 года банк арендовал офисные помещения в только что выстроенном доме Зингера, который уже тогда стал бизнес-центром. Но там работать было неудобно, так как помещения оказались разбросаны по разным частям здания, да и в целом банку их не хватало.
Председателем правления Санкт-Петербургского частного коммерческого банка с февраля 1909 года был Алексей Августович Давидов - опытный предприниматель, промышленник, и одновременно с этим композитор, виолончелист, математик. В 1891 году он блестяще окончил Санкт-Петербургский университет, одновременно с этим занимаясь в консерватории. По классу композиции его преподавателем был Н. А. Римский-Корсаков. В 1895 году его избрали председателем Санкт-Петербургского общества музыкальных собраний.
Однако, вместо музыкальной карьеры Давидов избрал путь бизнесмена и финансиста. В 1985 году он перешёл на службу в Петербургский Международный банк. Там он занимался нефтяными делами, сыграл большую роль в становлении Нефтепромышленного и торгового общества "Мазут". В 1906 году А. А. Давидов - председатель администрации по делам Российского золотопромышленного общества, член правления Амгунской золотопромышленной компании, акционерного общества "Электрическая сила", Товарищества спиртоочистительных заводов, Русского общества машиностроительных заводов Гартмана.
До прихода Алексея Августовича на ответственный пост в Санкт-Петербургский частный коммерческий банк тот был на грани разорения. Но успешно проведённая Давидовым реорганизация вернула его в число ведущих банков Российской империи. Для восстановления престижа в глазах вкладчиков было решено построить новое главное здание, инициатором чего и стал А. А. Давидов.
Правление банка обратило своё внимание на два объекта, к этому времени находящихся в продаже: дом Глуховского и дом №10 по Малой Конюшенной улице, выходящий другим фасадом на Екатерининский канал.
Для оценки обоих объектов был приглашён архитектор Владимир Петрович Цейдлер, служащий помощником заведующего строительной частью в системе Министерства финансов. Зодчему, очевидно, была знакома специфика банковских зданий. Кроме того, наилучшие рекомендации Цейдлеру дал Леонтий Николаевич Бенуа, с которым он неоднократно сотрудничал. Ему также поручили предоставить эскизы приспособления обоих зданий под нужны банка с учётом экономии как финансовых, так и временных ресурсов.
Эскизы были предоставлены правлению банка 28 ноября 1909 года. Тогда-то и выяснилось, что дом Глуховского лучшим образом подходит для приобретения и перестройки. Этому способствовали как великолепное расположение на углу двух оживлённых магистралей и вид на Дворцовую площадь, так и возможность парковки экипажей рядом с банком. С технической точки зрения Цейдлер выявил, что стены старого четырёхэтажного здания могут быть надстроены, использованы для новых целей, что экономило и деньги и время.
Одновременно с началом переговоров с администрацией по делам Глуховского, правление поручило Цейдлеру составить проект и смету на строительство, организовало строительную комиссию. Её возглавил А. А. Давидов. Членами комиссии стали Н. А. Смирнов, О. О. Липпе, В. П. Шуберский и архитектор В. П. Цейдлер. С последним 30 января 1910 года был заключён договор с условием, что банк должен въехать в новые помещения не позже пасхи 1911 года. То есть на реализацию проекта у зодчего было всего 14 месяцев.
Переговоры о приобретении недвижимости затянулись вплоть до весны 1910 года. Стороны сошлись на цене участка с домом равной 750 000 рублей. Стоимость перестройки зданий Цейдлер оценил в 600 000 рублей. Итого расходы банка должны были составить 1 350 000 рублей. Смету утвердили 30 апреля 1910 года. Понимая, что во время строительных работ могут возникнуть непредвиденные издержки, правление позволило выйти за пределы сметы, но не более чем на 10%.
Строительные работы начались сразу же после утверждения сметы - 1 мая. Подрядчиком выступило строительное товарищество "Дело" (архитектор П. А. Всеволожский, инженер А. А. Розенталь).
Большое неудобство составило то, что полицией было запрещено днём ездить по Невскому проспекту ломовым извозчикам. А они были нужны для вывоза строительного мусора, подвоза материалов. Приходилось делать это ночью, что задержало ход работ. Второй сложностью оказались старые контракты с арендаторами дома Глуховского. У некоторых договора заканчивались только в августе 1911 года. В результате непростых переговоров и выплаты неустоек банку удалось полностью освободить здание к июлю 1910 года.
Самой же главной трудностью, с которой пришлось столкнуться строителям, стали старые стены. Они всё-таки не могли выдержать новой нагрузки, что не могло быть выяснено при предварительном осмотре, без отбивки старой штукатурки и ликвидации деревянных балок. Пришлось стены укреплять железобетонными конструкциями высотой в три этажа. Таким образом, старый дом обернули в железобетонный каркас, на котором уже могла быть осуществлена надстройка дополнительных этажей.
Несмотря на все вышеперечисленные трудности, строительные работы удалось завершить в течение 11 месяцев. Цейдлер вписался в установленные договором сроки. В апреле 1911 года все отделы банка со своим имуществом были переведены в новые помещения. Общая стоимость строительства составила 1 591 000 рублей, что превысило смету на 106 000 рублей. Условие возможного превышения сметы до 10% тоже оказалось соблюдено.
Траты на возведение нового здания банк посчитал обоснованными. На его содержание владельцы тратили 60 000 рублей в год, тогда как аренда всех необходимых помещения требовала бы гораздо больших затрат. Кроме того, работать в новом доме оказалось очень удобно.
Таким образом, на месте старого четырёхэтажного здания появился новый дом в шесть этажей с фасадом, стиль которого сами владельцы характеризовали как ренессанс. Первые два этажа с витринными окнами здания Санкт-Петербургского частного коммерческого банка облицованы порфировидным розовым гранитом. Портал главного входа оформлен отполированными плитами гнейса с гранатом, доставленным из месторождения Тиурула на берегу Ладожского озера близ Приозерска. Замковые камни в арках окон украшены маскаронами с головой бога Меркурия. Трёхчервертичные колонны верхних этажей сложены из радомского песчаника, из него же сделаны скульптуры, балюстрада, украшения фриза.
Первый этаж здания Санкт-Петербургского частного коммерческого банка заняли офисы этого финансового учреждения, в том числе вестибюль и двухуровневый операционный зал. Последний был по сути атриумом, со световым фонарём вместо крыши. В операционном зале вдоль дубовых прилавков размещались отдел текущих счетов, кассы, фондовое и иностранное отделение, отделение переводов. В первом этаже имелись помещения для артельщиков и вестибюль для служащих банка.
Под операционным залом, то есть в подвале, находилось помещение для безопасных ящиков с отельными кабинетами для клиентов, там же был банковский архив и кладовые. Во втором этаже были три кабинета директоров банка, кабинет членов совета, секретариат, две комнаты хозяйственного отдела, второй архив. На третьем этаже находились приёмная для клиентов, зал заседаний правления, зал для общих собраний акционеров, кабинеты юристов, бухгалтерия, столовая с кухней, телефонная станция.
Четвёртый, пятый и мансардный шестой этажи отдавались в аренду под жильё. Шесть квартир лицевого корпуса имели отдельный вход с улицы, свою лестницу с лифтом. Ещё шесть квартир было в дворовых флигелях. На чердаке оборудовали прачечную и сушильню.
Все этажи были связаны тремя лестницами, одна из которых, парадная мраморная, была оборудована лифтом.
Квартиры быстро нашли своих арендаторов. Однако, развитие банка заставило сменить их функцию. К 1914 году все эти помещения пришлось освободить и переоборудовать под офисы подконтрольных банку учреждений. Здесь размещались: акционерное общество "Железо-Цемент", Общество Каштымских горных заводов, Невьянское общество горных заводов, Фёдоровское золотопромышленное общество, администрация бывших заводов Яковлева, Общество южно-уральских горных заводов, Акционерное общество металлургических механических и судостроительных заводов "Бекер и К", Русское акционерное общество "Блаугаз", Товарищество "Железо-Бетон", Общество городских и подъездных путей в России, Нефтепромышленное и торговое общество "И. Я. Питоев и К", Нефтяное торговое акционерное общество "Грозненская нефть".
Невский пр. 1/4 в советское время. Главленинградстрой. XXI век
После 1917 года все банки были национализированы. С началом НЭПа дом №1/4 был передан Петроградскому отделению Российского телеграфного агенства (РОСТА) и издательско-потребительским кооперативам. В ноябре 1922 года здесь разместилось издательство "Прибой". Его контора и бухгалтерия находились на первом этаже, на верхних размещались редакции различных отделов. В 1920-х годах издательство занимало третье место по объёмам печати после "Госиздата" и "Ленгиза". Здесь выпускались журнал "Работница и крестьянка", газеты "Смена", "Ленинские искры". "Прибой" выпускало две книжные серии для самообразования: "Народный университет на дому" и "Рабфак на дому".
При издательстве "Прибой" в 1925 году было организовано молодёжное литературное объединение "Смена", которому отдали помещения на верхнем этаже. Здесь трудились молодые поэты Ольга Берггольц, Борис Корнилов, Борис Лихарев, Виссарион Саянов, Геннадий Гор и руководивший объединением Николай Тихонов, позже ставший председателем правления Союза советских писателей.
Именно в этом доме в 1926 году молодая Ольга Берггольц (ей было тогда всего 16 лет) впервые увидела 19-летнего Бориса Корнилова, своего будущего мужа. Она вспоминала:
"Я впервые увидела Бориса Корнилова... в доме №1 по Невскому, где под самой крышей, в помещении со скошенными потолками, занималась литературная группа "Смена"... Так вот, под крышей высокого дома на Невском, в начале 1926 года, на одном из собраний литгруппы "Смена" выступал коренастый парень с немного нависшими веками над тёмными, калмыцкого типа глазами, в распахнутом драповом пальтишке, в косоворотке, в кепочке, сдвинутой на самый затылок. Просто, не завывая, как тогда было принято, он читал стихи."
Спустя всего год Корнилов и Берггольц поженились.
В 1955 году дом №1 был отдан только что созданному специальному управлению по жилищному, гражданскому и промышленному строительству – Главленинградстрою. Под его началом было завершено послевоенное восстановление Ленинграда и пригородов, начата массовая застройка спальных районов. Эта организация была создана путём объединения разных строительных трестов и вплоть до 1990-х годов являлась главным застройщиком Ленинграда. На протяжении многих лет в витринах этого дома прохожие могли видеть проекты реконструкции отдельных районов города, строящихся зданий и предприятий.
Главленинградстроем руководили такие личности как Владимир Яковлевич Исаев, ставший позже заместителем начальника Генплана СССР. Александр Александрович Сизов, руководивший из дома №1 строительством Ленинграда в 1961-1966 годах, затем был назначен председателем Ленгорисполкома. Его фамилией названа одна из улиц Санкт-Петербурга.
Главленинградстрой в 1989 году был объединён с рядом других организаций в Ленстройкомитет. С 1991 года - это Ленстройкорпорация, а в дальнейшем ОАО "Строительная корпорация Санкт-Петербурга".
Строительная корпорация с середины 1990-х годов соседствовала с банком "Менатеп Санкт-Петербург". Вывеска этого банка долгое время красовалась на крыше дома №1.
Этот банк был образован в 1995 году в качестве дочерней структуры московского банка "Менатеп", руководителем которого был небезызвестный Михаил Борисович Ходорковский. Несколько позже здесь красовалась вывеска банка "Траст", в рекламе которого был задействован сам Брюс Уиллис. Эта финансовая организация возникла на основе активов "Менатепа", обанкротившегося после кризиса 1998 года.
В 2006 году дом №1 по Невскому проспекту попал в сферу интересов компании "Группа LSR". Здание было приобретено для переоборудования в элитную гостиницу. Однако, из-за финансовых трудностей проект осуществить не удалось. Дом в 2013 году пытались продать сначала за 3 миллиарда рублей. Потом за 2,3 миллиарда, но покупателя так и не нашлось. В результате LSR решили реконструировать бывшее здание Санкт-Петербургского частного коммерческого банка в бизнес-центр, что было осуществлено в 2017-2019 годах. Первые два этажа лицевого корпуса приспособлены под магазины, чему способствую высокие и широкие окна-витрины. Внутренние флигели объединены и надстроены, во дворе появился паркинг. Световой фонарь над бывшим операционным залом восстановлен.
Источники
- Кириков Б. М., Кирикова Л. А., Петрова О. В. Невский проспект : Архитектурный путеводитель. - М. : Центрполиграф, 2004. - 378 с.
- Буренина М. С. Прогулки по Невскому проспекту. - СПб. : Литера, 2003. - 272 с.
- Шульц мл. С. С. Невская перспектива. От Адмиралтейства до Мойки. - СПб : Издательство Сергея Холодова, 2004. - 912 с.
- Жерихина Е. И. Французский мир Санкт-Петербурга. - СПб. : Росток, 2015. - 608 с.
- Столпянский П. Н. Старый Петербург. Адмиралтейский остров. Сад трудящихся
- Шерих Д. Ю. Невский без секретов. Были и небылицы. - М. : ЗАО Центрполиграф, 2008. - 464 с.
- Михневич. В. Петербург весь на ладони. - М. : ЗАО Центрполиграф, 2003. - 656 с.
- Петроградский частный коммерческий банк за пятидесятилетие своего существования 1864-1914 г. - Петроград : Якорь, 1914. - 179 с.
- Перкаль М. Герцен в Петербурге. - Л. : Лениздат, 1971. - 216 с.
- Баренбаум И. Е., Костылева Н. А. Книжный Петербург - Ленинград. - Л. : Лениздат, 1986. - 448 с.
- Гусаров А. Ю. Исторические здания Петербурга. Прошлое и современность. Адреса и обитатели. - СПб. : ЗАО Центрполиграф, 2018. - 350 с.
- Гринченко Н. А. Книготорговая фирма В. Греффа - Э. В. Гетца: из истории иностранной книжной торговли в Санкт-Петербурге в первой половине XIX века // Вестник СПбГУКИ. - 2012. - №1(10). - С. 84-88.
- Чувствительные путешествия и прогулки по Невскому проспекту. - СПб. : Издательский дом "Петрополис", 2009. - 280 с.
